ТЕАТР  21.11.2018 23:11

ТЕАТР – согласно предположениям ряда ученых-этимологов, восходит к древнему корню *we(r)- «воспринимать органами чувств, созерцать», дополняемому суффиксом -tron «обозначение места». Единое корнесловное представление: «место для восприятия зрелищ всеми органами чувств». В древнегреческом языке исходный согласный звук [w] преобразовался в [th], а на славянской почве – в [t]. В древнегреческом языке есть однокоренное слова θέα /теа/ «внешний вид; сиденье в театре», θεᾱτός /театос/ «доступный узрению, видимый» и θεᾱτής /театис/ «зритель, слушатель, созерцатель». Театисами называли не только зрителей в театре, но и созерцателей, наблюдавших за публичными диспутами философов. Этимологически родственными являются слова теория и, вероятно, история. В тексте Священного писания театр и другие родственные слова переводятся на славянорусский язык словами зрелище, позор или позорище в смысле «выставленное на вид, доступное каждому взору и обзору (обозрению)». Уже в первом веке нашей эры слово театр-позорище воспринималось как нечто «выставленное на посмешище и поругание»: «Вы уже пресытились, вы уже обогатились, вы стали царствовать без нас. О, если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать! Ибо я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем (в греч. оригинале θέατρον /театрон/) для мира, для Ангелов и человеков. Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе (ἔνδοξοι /эндокси/), а мы в бесчестии» (Апостола Павла, первое послание Коринфянам, 4: 8-10). В состоянии «театриса»-зрителя массовых зрелищ человек зачастую превращается в частицу толпы, теряет себя и свое достоинство, будучи охваченным страстями: «Выслушав это, они исполнились ярости и стали кричать, говоря: велика Артемида Ефесская! И весь город наполнился смятением. Схватив Македонян Гаия и Аристарха, спутников Павловых, они единодушно устремились на зрелище (τὸ θέατρον /то театрон/). Когда же Павел хотел войти в народ, ученики не допустили его. Также и некоторые из Асийских начальников, будучи друзьями его, послав к нему, просили не показываться на зрелище (τὸ θέατρον /то театрон/)» (Деяния апостолов, 19:28 -31). В отличие от ведения, которому доступна не только внешняя картина, но и невидимая внешним взором духовная суть происходящих событий, театральное зрелище сосредоточено на внешних впечатлениях, поверхностно. Переход от ведения духовной сути вещей и Богообщения к созерцанию внешних зрелищных представлений, согласно Евангелию, является признаком вырождения некогда просвещенного и терпеливого Богоизбранного народа евреев в жестокосердно развлекающуюся при виде страданий праведников безбожную публику: «Мы знаем (οἴδαμεν /идамен/, вѣ́мы «ведаем») Того, Кто сказал: у Меня отмщение, Я воздам, говорит Господь. И еще: Господь будет судить народ Свой. Страшно впасть в руки Бога живаго! Вспомните прежние дни ваши, когда вы, быв просвещены, выдержали великий подвиг страданий, то сами среди поношений и скорбей служа зрелищем (θεατριζόμενοι /театризомени/) для других, то принимая участие в других, находившихся в таком же состоянии» (Апостола Павла послание к евреям, 10: 30 -33). Ставшее в наши дни крылатым выражение римского сатирика Ювенала (примерно 60 — 127 годы н.э.) «panem et circenses» /панем эт циркензис/ «хлеба и зрелищ» высмеивает народ тогдашнего Рима, превратившийся из сообщества героев в толпу развлекаемых зевак. Подкуп плебеев-публики даровым хлебом (панем), а также цирковыми зрелищами, позволил тогдашним патрициям-олигархам захватывать и удерживать свою власть. В итоге жажда театральных зрелищ привела сначала к сожжению Рима, а затем – к окончательному крушению этой империи. Театр именовался в Риме цирком, поскольку он был круглым (циркус «круглый») по форме. В древнегреческом Евангелии слова с корнем театр встречаются редко, но однокоренные слова с корнем θέα /теа/ «внешний вид», такие, как теория - «зрелище, доступное для созерцания», весьма частотны. В самом страшном месте Евангельского повествования – в описании крестной смерти Христа вновь происходит противопоставление ведения как видения духовной сути происходящего и теории как поверхностного созерцания внешней стороны вещей и событий. Есть здесь и свидетельство тогдашнего самообличения еврейского народа, впавшего в духовную слепоту и отвергшего своего Мессию: «Сотник же, видев (ἰδὼν /идон/ - того же корня, что и ведать) происходившее, прославил Бога и сказал: истинно человек этот был праведник. И весь народ, сшедшийся на сие зрелище (θεωρίαν /теориан/), видя (θεωρήσαντες /теоризантес/) происходившее, возвращался, бия себя в грудь» (От Луки, 27:47-48).

В.С.