ПОДЛЕЖАЩЕЕ  18.10.2023 23:14

ПОДЛЕЖАЩЕЕ – термин русской грамматики, предложенный в 18 веке М.В. Ломоносовым и ставший общеупотребительным в 19 веке после издания «Русской грамматики» А.Х. Востокова в 1831 году. Историю русского термина ученые связывают с латинским словом subjectus /субджектус/ «подверженный», хотя в латинской грамматической терминологии 18-19 века подлежащее как главный член предложения именовалось иначе: substantivum /субстантивум/, то есть, буквально, «подстоящее». Исходной основой русского термина является древнегреческое слово, которое породило и латинское «субъект»: ὑποκείμενον /(г)ипокименон/ «подложенное (в основание)». Греческая приставка ῠ̔πο- в корне содержит тот же образ, что и латинская sub- /суб/, и русская под-: «несущая основа, поддержка, подчинение». Глагол κεῖμαι /кимэ/ «лежать» восходит к древнему корню *ḱey- «лежать оставленным», тому же, что и в русских словах СИРЫЙ, СИРОТА «ребенок, которого по(под)ложили и оставили одного» (закономерное историческое чередование звуков к/с в начале корня). В древнейшем санскрите от этого корня также произошло слово शयु /шaйу/ «сирота», позже переосмысленное в значениях «спящий; лежащий; неподвижный». В грамматическом термине ПОДЛЕЖАЩЕЕ этот древнейший корнесловный образ сиротства, буквально «подброшенности (младенца для усыновления)», по-моему, сохраняется, хотя на него и не обращают внимание ни ученые грамматисты, ни простые читатели предложений. В какой момент своей жизни имя существительное теряет свои родственные связи и становится ПОДЛЕЖАЩИМ-«сиротой»? – Разумеется, в момент произнесения, когда говорящий износит из своего сердца и проносит через ум – про-из-носит это имя вещи как основу своего ПРЕДЛОЖЕНИЯ: название предмета, подлежащего восприятию слушателей (читателей). Примут ли читатели новое слово, оторванное от сердца автора предложения, то есть произведенное на свет из внутреннего лексикона говорящего? В момент произнесения бывшее своим родным, живущим во внутреннем лексиконе имя вещи становится главным членом произнесенного предложения – сирым и одиноким подобно спелому яблоку, сорванному с яблони и положенному на поднос в качестве угощения для гостя. Усвоит ли читатель все витамины и энергию этого «спелого яблочка», подлежащего приятию в качестве духовной пищи? – Может, усвоит и насладится (вразумится и вдохновится) им; а может и выплюнет, потому что оно покажется ему слишком горьким или кислым – не по вкусу. Чаще всего произнесенное в качестве ПОДЛЕЖАЩЕГО имя существительное не усваивается в должной мере, потому что оно оказывается не по зубам для слушателя или читателя: слишком твердым. Так случилось с афинскими языческими философами, к которым апостол Павел обратился с проповедью о Едином Боге и Слове Божием Иисусе Христе: «Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: «что́ хочет сказать этот суеслов? (в оригинале σπερμολόγος /спермологос/ «болтун, разбрасывающий слова-логосы подобно сеятелю. От глагола σπείρω /спейро/ «сею, рассыпаю»), а другие: «кажется, он проповедует о чужих божествах», потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение. И, взяв его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что́ это такое? Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое» (Деяния апостолов, 17:18-19).  Ко времени проповеди апостола Павла философы-стоики уже уяснили для себя суетность многих древних рассуждений Платона и его учеников о безликом и сомнительном «семенном логосе». Поэтому, услышав в проповеди апостола имя Бога Слова «Логос», языческие философы и назвали говорящего «спермологосом»-суесловом, заново распространяющим это сомнительное учение прошлых веков под видом новой религии. Одним из немногих слушателей, которые в полной мере смогли воспринять и усвоить подлежащее «Логос», а вслед за ним и все предложение апостола Павла о Логосе как о распятом и воскресшем Слове и Сыне Божием Иисусе Христе, стал Дионисий Ареопагит: «Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. Итак, Павел вышел из среды их. Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними». Приняв святое Крещение от апостола Павла, Дионисий Ареопагит возрос как великий православный Богослов и был причислен к Лику святых.  В отличие от всех других членов предложения, ПОДЛЕЖАЩЕЕ является его единственной «основой основ». Неслучайно термины ПРЕД-ЛОЖЕНИЕ и ПОД-ЛЕЖАЩЕЕ родственны как приставочные образования от одного и того же древнего корня лог/лег. Восприятие предложенной мысли и скрытого в предложении представления станет живым, глубоким и полным только после того, как читатель усвоит ПОДЛЕЖАЩЕЕ. Надо буквально «усыновить сироту», приняв его как свое слово во внутренний лексикон. Когда «сирое» имя существительное, составляющее основу предложения, глубоко усваивается, то есть становится своим, в лексиконе и в мировоззрении читателя устанавливаются новые живые взаимосвязи. Лексикон Дионисия Ареопагита восполнился не только духовной пищей воспитателя апостола Павла. Верно усвоив ПОДЛЕЖАЩЕЕ, Дионисий стал христианином – воспитанником самого Логоса.  Задача воспитанника Христа очевидна: вырастить усыновленного сироту, поставить его на ноги: восстановить живой образный смысл каждого предложенного имени существительного во всей его корнесловной мощи, полноте и глубине.  «Семя Слова (σπερματικός λόγος /сперматикос Логос/) насаждено во всем роде человеческом» (Из перевода текста Первой Апологии св. Иустина Философа, 100—165 гг.). Для живого усвоения ПОДЛЕЖАЩЕГО требуется верно определить, к какой части речи; к какому грамматическому залогу и времени относится этот термин. Суффикс -ащ- указывает на то, что это действительное причастие настоящего времени. Здесь возникают еще два трудных для современного поверхностного восприятия вопроса: 1) чем НАСТОЯЩЕЕ грамматическое время причастия или глагола по смыслу отличается от прошедшего или будущего? 2) в чем разница между действительным причастием «подлежащий» и страдательным «подложеннный»? 1). Слово НАСТОЯЩЕЕ здесь надо воспринимать так же живо и буквально, как ПОДЛЕЖАЩЕЕ: сначала отделить приставку НА- в значении «находиться на месте, то есть в заданной точке», а затем обратиться к смыслу породившего это причастие глаголу: СТОЯТЬ. Получается просто: «стоять на месте; остановиться». Настоящее время буквально перестает вертеться подобно веретену. Его остановка совмещает пряжу предыдущих событий с находящейся на веретене готовой нитью будущей ткани грядущих событий. Настает момент настоящей жизни: остров вечности в потоке времени. Останавливать время таким образом хорошо умеют талантливые поэты, которые пишут не сиюминутные вирши, а настоящие стихи. Именно в стихах, стежок за стежком, течение изменчивой человеческой внутренней жизни привязывается к неизменной вечной основе Бытия Божия.  Внутри древнего этимологического корня ПОДЛЕЖАЩЕГО каждого предложения человеческой речи бывает скрыт образ вечности, посредством которого осуществляется Богообщение: связь между временем текущей жизни и вечным покоем Царства Небесного. 2). Древнегреческая основа русского действительного причастия ПОДЛЕЖАЩЕЕ, слово ὑποκείμενον /(г)ипокименон/ «подложенное (в основание)» относится к иному грамматическому залогу: страдательное причастие.      Такие причастия называют состояния уже пострадавших, переживших названное их глаголами действие субъектов. Тут обращается внимание не вечность, а на уже произошедшее в прошлом событие: кто и как подложил ПОДЛЕЖАЩЕЕ-ипокименон в основу этого предложения?  - Как и каждая облеченная в слово мысль, подложенное в основание каждого предложения подлежащее не рождается из ничего. Подлежащее осмыслению слово подобно ключевой воде из родника. Оно приходит в голову сначала автору предложения, а потом и читателю из скрытого в недрах духовного источника.   

«Мысль изреченная есть ложь.

Взрывая, возмутишь ключи, —

Питайся ими — и молчи» 

                                                      (Ф.И. Тютчев, из стихотворения Silentium!).

Когда читатель в полной мере усваивает ПОДЛЕЖАЩЕЕ и, на его основе, все ПРЕДЛОЖЕНИЕ любого, особенно, поэтического текста, в итоге его молчаливого корнесловного питания от духовных ключей воспитывается образ истинного смысла: новое жизненное ПРЕДСТАВЛЕНИЕ о сказанном или написанном предмете.   На основе жизненных представлений строится внутренняя логика каждого поступка и всего поведения человека на жизненном пути. Помимо синтаксических предложений ученые выделяют ПОДЛЕЖАЩИЕ и в целых текстах. Термин «Подлежащее текста» является общепризнанным в современной лингвистике. К примеру, в выше цитированном стихотворении Тютчева подлежащее текста – это отглагольное имя существительное «молчание» (Silentium). Весь текст стихотворения Тютчева посвящен тому, чтобы помочь читателю усвоить суть подлежащего и обрести блаженное Молчание в своем сердце (см. статью Молчание в словаре «Глаголъ»). 

Свое ПОДЛЕЖАЩЕЕ есть и в тексте святого Евангелия.  Слово Божие стучится в этом тексте в сердца людей мира сего в облачении временного сиротства, чтобы, став здесь усвоенным, исцелить нас всех от вечного сиротства в Царстве Отца Небесного. «Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (От Матфея, 12:46-50).

Коптская икона «Воскресение Христово»

В.С.