О, когда бы я и всякий мой друг могли владеть силою слова!
Вот первое, что возлюбил я и люблю после первейшего, то есть
Божественного, и тех надежд, которые выше всего видимого.
Свт. Григорий Богослов (325–389)
1. «Внутренне слово, заключенное в сердцах наших» (свт. Василий Великий). Отличие внутренних слов от внешних.
Внутреннее слово (ένδιάθετος λόγος /индиастетос логос/) есть «…движение души, происходящее в разуме без внешнего выражения». епископ Немесий Емесский (~390–?), богослов и философ-неоплатоник. «О природе человека», Гл. 14. https://azbyka.ru/otechnik/Nemesij_Emesskij/o-prirode-cheloveka.
Определение внутреннего слова как движения души в разуме часто цитируется от имени прп. Иоанна Дамаскина (675-753), из его «Точного изложения Православной веры», Книга 2, гл. 21: (http://www.vehi.net/damaskin): «О слове внутреннем и внешнем. Разумная часть души… разделяется на слово внутреннее и слово внешнее. Внутреннее слово есть движение души, происходящее в уме без … выражения в речи. Поэтому бывает, что часто мы молча, мысленно произносим целую речь или рассуждаем во сне.
В отношении этого вида слова мы и являемся словесными (логическими), или разумными, ибо и немые от рождения или потерявшие способность речи вследствие болезни тем не менее суть существа разумные. Внешнее же слово … это слово, произносимое устами и языком; отсюда оно и называется произносимым. В отношении этого внешнего слова мы и называемся имеющими способность речи». Это определение внутреннего логического слова в отличие от внешнего произносимого речевого, данное св. Иоанном Дамаскиным еще в 8 веке, ныне является хорошо забытым.
Отождествление внутреннего и внешнего слова в мировой лингвистической науке началось еще в 18 и окончательно утвердилось к середине 19 века. Следствием филологического небрежения к внутреннему слову-логосу стало поверхностное потребительское отношение к мировым языкам. В современных толковых словарях разных языков ученые определяют: «Язык – это речь; средство общения между людьми». В действительности все иначе: со времен строительства Вавилонской башни предкам современного человечества было очевидно, что Язык – это живая связь каждого из людей с духовным миром Небесного отечества, то есть с Богом, установленная в логосах – словах внутренней речи. Утратив представление о внутреннем слове-логосе и слове-реме как движении души в общении с Богом, люди стали воспринимать свой разделенный на множество мировых наречий язык только как «средство общения между собой».
Как движение души, внутренне (ένδιάθετος/эндиастетос/) слово является глаголом-ремой, а как хранимое в глубине сердца достояние или сокровище (θησαυρός /тезаурус/) души – именем существительным-ономой. Тезаурус-«сокровище» каждого человека – это совокупность внутренних слов-имен вещей. Внутри тезауруса древние корни внутренних слов переплетены и сотканы во внутренний текст души. При каждом движении человеческой души ткань этого текста развивается внутри сердца. В этом развитии пробуждается сокрытая внутри сердца иерархическая взаимосвязь имен вещей: «Благий человек от благаго сокровища θησαυροῦ сердца своего износит благая, и лука́вый человѣ́къ от лука́ваго сокро́вища θησαυροῦ изно́ситъ лука́вая. Глаго́лю же ва́мъ λέγω δὲ ὑμῖν, я́ко вся́ко сло́во пра́здное ῥῆμα ἀργὸν, е́же а́ще реку́тъ человѣ́цы, воздадя́тъ о не́мъ сло́во λόγον въ де́нь су́дный: от слове́съ λόγον бо свои́хъ оправди́шися и от слове́съ λόγον свои́хъ осу́дишися.» (Мф. 12:35-38).
Внешне немые, но обладающие внутренней логикой люди бывают не менее разумны-дианоэтичны, чем велеречивые краснобаи-ораторы. Краснобаи же, хоть и словесны, но бывают крайне неразумны в своем гологолании (пустой болтовне) и не способны к хранению уст. «И приведо́ша къ Нему́ глу́ха и гугни́ва, и моля́ху Его́, да возложи́тъ на́нь ру́ку. И пое́мь его́ от наро́да еди́наго {осо́бь}, вложи́ пе́рсты Своя́ во у́шы его́ и плю́нувъ косну́ся язы́ка его́: и воззрѣ́въ на не́бо, воздохну́ и глаго́ла ему́: еффаѳа́, е́же е́сть разве́рзися. И а́бiе разверзо́стася слу́ха его́, и разрѣши́ся у́за язы́ка его́, и глаго́лаше пра́во» (От Марка, 7:32-35).
Тезаурус внутренних слов-логосов в славянорусском языке издревле называется именем существительным СОВЕСТЬ – синэйдосис «совместное видение». Уточним, что слова ВЕЩЬ, ВЕДЕНИЕ, СОВЕТ и СОВЕСТЬ – родственны и связаны единством основного древнего корня. Вещью издревле называют только тот предмет, который имеет свое имя-оному и поддается логическому (словесному) осмыслению. Все ведомое запечатлено во внутренней логике души человека, которая изначально, до грехопадения, представляла собой Совет с Богом, чистую СОВЕСТЬ.
Чистая совесть – это благое сокровище сердца, а нечистая – лукавое сокровище. Внешнее светское языкознание не занимается совестью, сотканной из внутренних слов. Внутреннее слово совести является предметом православного христианского сердцеведения: «ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (От Матфея, 6:21).
Осознанная целенаправленная работа психолога со внутренними словами-логосами «сокровища человеческого сердца» по сути является попыткой преобразовать собственные внутренние глаголы-ремы в имена существительные-ономы тезауруса собеседника. Это возможно только с Божьей помощью, по вдохновению и откровению свыше. Из Утренней молитвы архим. Софрония Сахарова (1896-1993), ученика и биографа св. Силуана Афонского: «Сохрани мя от всякаго дела и слова душетленнаго, от всякаго движения сердца и ума моего, могущаго печалити Духа Твоего Святаго или брата моего огорчати. Научи мя, что ми подобает глаголати и како подобает глаголати. Аще же есть воля Твоя, да умолкну, вразуми мя молчати в духе мира, никакоже оскорбляющи, ниже смущающи ближняго моего».
Каким образом совесть человека становится нечистой – лукавым сокровищем сердца? Ответ находим в Первом псалме пророка Давида: «Блаже́нъ му́жъ, и́же не и́де на совѣ́тъ (Συμβουλή) нечести́выхъ, и на пути́ грѣ́шныхъ не ста́, и на сѣда́лищи губи́телей не сѣ́де: но въ зако́нѣ (νομο) Госпо́дни во́ля его́, и въ зако́нѣ Его́ поучи́тся де́нь и но́щь» (Псалом 1:1-2).
Логос ένδιάθετος; ἐν-διάθετος: эн- «внутренний» + диастетос «помещенный между» = «внутренний, врожденный, духовный логос», или, дословно «Логос, помещенный внутри». Филон Александрийский (25 г. до н.э. – 50 г.н.э., еврейский философ-платоник и библеист. Автор аллегорического метода чтения Танаха) этим термином называл «Логос, существующий в боге».
Рема - ῥῆμα «сказанное», «глагол». От глагола εἴρω /eírō/ «сказать». Корень *ser- «связывать воедино».
Тезаурус - θησαυρός «сокровище» *dʰeh₁- (“to put”). θεσμός (thesmós, закон, учреждение), θέσις (thésis) от τίθημι (títhēmi, “I put, place”). Буквально «вложение, учрежденное в человеческом сердце»; «внутренний свод законов».
Рассудок – διάνοια /диа-нойа/, буквально «двоемыслие». По определению Платона, дианойя – это «происходящая внутри души беззвучная беседа ее с самой собой».
Совесть – συνείδηση синэйдеси «совместное видение, представление» - совет. Однокоренное: синод.
«Вѣ́мы же (οἴδαμεν/идамен/ «ведаем»), я́ко Сы́нъ Бо́жiй прiи́де и да́лъ е́сть на́мъ [свѣ́тъ и] ра́зумъ (διάνοιαν/диа-нойан), да позна́емъ (γινώσκωμεν /гиноскомин/) Бо́га и́стиннаго и да бу́демъ во и́стиннѣмъ Сы́нѣ Его́ Иису́сѣ Христѣ́: Се́й е́сть и́стинный Бо́гъ и живо́тъ вѣ́чный» (Апостола Иоанна первое послание, 5:20).
ИТОГ: Разумная часть души разделяется на слово внутреннее и слово внешнее. Благодаря внутренним словам мы являемся словесными, то есть разумными ((διάνοιαν/диа-нойан) логически мыслящими существами. Благодаря внешним про-из-носимым из внутреннего мира словам мы обретаем способность речевого общения друг с другом.
Тема 2. Теории «Фюсей» и «Тесей». Античные споры о природе слова и современное состояние научного языковедения. Плачущий Гераклит и смеющийся Демокрит.
«ЧЕЛОВЕКЪ: каждый из людей, высшее из земных созданий, одаренное
разумом, свободной волей и словесною речью»
(Владимир Даль, «Толковый словарь живого великорусского языка»,1882
У каждого человека есть своя логика, которая составляется из внутренних слов (ένδιάθετος λόγος /индиастетос логос/). Внутренняя логика поведения и отношений каждого человека словесна! Внутренние слова предопределяют жизненные цели и причины поступков. Логика – это текстовый тезаурус (сокровище сердца), который детерминирует поведение человека. Современные спорщики, обращаясь к истокам словопрений об истоках и природе человеческого слова, ссылаются на двух античных философов: Гераклита Эфесского (544 г. до н. э. — 483 г. до.н.э.) и Демокрита Абдорского (460 до н. э. — 370 до н. э.).
1. Гераклит (Ἡράκλειτος «восхваляющий Геру») – ученый философ или жрец единого Логоса?
Тексты трудов самого Гераклита не сохранились. Его учение о Логосе дошло до нас в многочисленных пересказах философов более поздней античности. Согласно текстам сократических диалогов Платона (428 – 348 г. до н. э.), Гераклит полагал, что Логос «слово» – это божественный Ум и высшее божество по имени Слово. Логос – это свет мысли и огонь вещей. Он управляет вещами (в том числе, природой и обществом), называя их Своими первоименами – προτα ονοματα /прота ономата/).
Учение, приписываемое Гераклиту, отвечает на вопрос, являются ли люди творцами и авторами своих слов, однозначно: Нет. Человеческие слова основаны на первичных вечных именах вещей – протословах, дарованных нам Богом. Люди по-разному понимают, слышат, толкуют и произносят слова, основанные на первичных именах. Часто эта протооснова словесной речи совсем не принимается во внимание, хотя и неизбежно присутствует в каждом слове: «хотя этот логос существует вечно, люди оказываются непонимающими его» (Фрагменты Гераклита / Пер. П. Блонского // «Гермес», 1916, Т. 18, № 3, с. 58).
В своей разноречивой лексике люди неизбежно искажают единую высшую Логику мироустройства и вечной жизни. «Первичные имена учредила (θεμενη) сила могущественнее человеческой, так что они необходимо правильны (прагмасин)» (Гераклит Эфесский: все наследие: на языках оригинала и в рус. пер.: крат. изд. / подгот. С.Н. Муравьев. М.: ООО «Ад Маргинем Пресс», 2012. – 416 с. С. 139). В древнегреческом оригинале вместо «учредила» написано θεμενη /симине/. Это аорист глагола τῐ́θημῐ /тисеми/ «помещать, насаждать». Получается, что «сила могущественнее человеческой» насадила первичные имена вещей внутрь древних слов подобно тому, как сажают растения. Эти первоимена-«протологосы» стали этимологическими корнями всех естественных слов. От этих-то первокорней и произрастает все множество современных лексических значений, определений и изрекаемых смыслов. Важно также заметить, что «необходимая правильность» первоимен в оригинальном греческом тексте, приписываемом Гераклиту, выражена словом πραγμασην/прагмасин/ «первозданность».
Некоторые современные ученые полагают, что именно учение Гераклита о Логосе породило христианский догмат о Слове Божьем (по-гречески Логосе) как о втором лице Пресвятой Троицы: «Через Сократа и стоиков эта мысль Гераклита перешла, видимо, в таргумы, а оттуда — в христианское учение о Логосе — втором лице Пресвятой Троицы» (https://ru.wikipedia.org/wiki/Гераклит).
Упоминание таргумов знаменательно, поскольку תרגום /таргум/ означает по-арамейски «перевод». Этим термином изначально называли переводы текстов с иностранных языков для дополнения Ветхого Завета. Если монотеисты-иудеи переводили тексты Гераклита с древнегреческого на свой язык, вполне вероятно, что они не считали его одним из языческих философов.
Повторение: теория «Фюсей» (от фюзис природа), приписываемая Гераклиту, утверждает:
а) внутреннее единство Логоса и Логики творения, царящее в природном мире;
б) вечное бытие Логоса и его Логику как неизменный Закон Божий;
в) представление о Логосе как об управителе мироздания;
г) признание родства божественного Логоса и человеческих «логосов», т. е. формирующихся благодаря Логосу разумных понятий и речей, которые в силу причастности к Логосу получают возможность быть истинными.
2. Материалистическое учение о логосе в философии Демокрита.
Наиболее известным сторонником теории «Тесей» в античной культуре стал (thesei - греч. «по установлению») Демокрит из Абдер (470/460 - первая половина IV в. до н.э.). Он и, вслед за ним, известнейший основатель современной светской логики, филологии и психологии Аристотель из Стагиры (384-322 до н.э) утверждал условный, не связанный с сущностью вещей характер языка. Не первые внутренние слова, вдохновленные Богом, а основанное на договоренностях общественное мнение определяет суть вещей. Имена, якобы, происходят от установления, согласно обычаю и зависят от степени согласия между современными людьми. Живое внутренне слово, отличающее человека от животных, превращается в мертвый условный знак, который дает возможность человеческому виду стать высшим сообществом животных-приматов. Язык из личной связи каждого человека с Богом в Логосе-Христе превращается в сигнальную систему условных знаков, которая обслуживает общение между людьми в интернете.
В сократическом диалоге Платона «Кратил» оспаривается учение Гераклита об первоименах как о даре высших сил. От имени одного из спорщиков, Ермогена, Платон повторяет утверждение Демокрита: «ничему никакое имя не прирождается от природы, но все имена зависят от закона и обычая лиц, которые приурочивают и называют вещи». Начиная с 5 века до нашей эры и до сегодняшнего дня, последователи античной языческой культуры продолжают настаивать на том, что мир живет только по одному «закону и обычаю»: по воле и промыслу влиятельных лиц, называющих вещи своими именами. Не человек должен руководствоваться в своих жизненных выборах высшим Словом истины и Законом Божьим, а законы жизни должны диктоваться миру теми людьми, которые толкуют все слова и называют все вещи по своей воле, согласию и разумению. Согласно этой материалистической точке зрения, истина не открывается людям свыше, а рождается в спорах между людьми – в словопрениях об определении и значении имени каждой из вещей. Естественно, что материалистическое мировоззрение и языкознание опирается не на веру в божественный Логос, дающий и направляющий жизнь всех вещей путем наименования, а на знания людей. В кульминации диалога «Кратил» Платон устами Сократа провозглашает:
«Я полагаю, что человек знающий (δαήμων /даэмон/), который был бы добр, есть существо гениальное (δαιμόνιον /дэмонион/), жив он или умер, и правильно называется гением». В конце спора о природе имен, спорщик Кратил, обращаясь к Сократу, упоминает Гераклита: «Впрочем хорошо знай, Сократ, что я и теперь слушаю тебя не без исследования; а исследуя этот предмет, и озабочиваясь им, я нахожу, что гораздо скорее бывает так, как говорит Гераклит». Все же победителем в этом споре остается, как и во всех сократических диалогах Платона, Сократ: «…всегда есть познающее, то есть и познаваемое, есть и прекрасное, есть и доброе, есть и бытие каждой отдельной вещи; и это уже не походит на то, что мы недавно говорили, — на течение и движение. Этим ли образом всё существует, или тем, о котором говорят последователи Гераклита и многие другие, — решить, может быть, не легко: не слишком умному человеку свойственно, пускаясь в имена, занимать ими себя и свою душу, веря им и их установителям, — утверждать, будто что-то знаешь; а между тем произносить суд против себя и вещей, — что ни в чём нет ничего здравого, но что всё течет, будто скудель,— что все вещи, точно будто люди, страдающие расстройством желудка, подвержены разным течениям и излияниям».
Официально признанный мировой наукой главным оппонентом Гераклита, основатель научного материализма Демокрит категорически отрицал связь имен вещей с высшей волей определяющего их предназначение Логоса. Согласно его теории, связь именующих слов с именуемыми вещами случайна, многозначна, и обусловлена только договоренностью людей (конвенциональна). Позже, во время расцвета античной греческой философии, Платон, его ученик Аристотель и их последователи назвали учение Гераклита о логосе натуралистической теорией «фюсей» (от фюзис природа), а учение, приписанное Демокриту, – конвенциональной теорией «тесей» (от слова тезис «установление, положение»).
Тема 3. Историческая и синхронная этимология. Научное наследие Александра Афанасьевича Потебни (1835-1891). Внутренняя форма слова.
Первым в российской лингвистической науке термин «Внутренняя форма слова» ввел в обиход А.А. Потебня – украинский панславист, учивший о русском мире и языке как основе единения всех славянских языков и народов. Потебня определил внутреннюю форму как «ближайшее этимологическое значение» слова. Этимологическое значение в его понимании есть «отношение содержания и мысли к сознанию». В речи, направленной только на обмен мнениями между людьми, внутренняя форма становится «забытой», а выявить ее — это значит определить этимологическое значение слова.
Среди современных русских психологов наибольший интерес к лингвистическому учению о внутренней форме слова, по-моему, проявил д. п. н., проф., акад. РАО Владимир Петрович Зинченко (1931 – 2014). В своих работах он опирался не столько на труды Потебни, сколько на взгляды западноевропейских основоположников учения внутренних и внешних формах языка и слова В.Ф. Гумбольдта (1767 —1835) и Густава Густавовича Шпета (1879-1937). В книге «Внутренняя форма слова» Шпет писал: «Внутренние формы вообще суть объективные законы и алгоритмы осуществляемого смысла, это – формы, погруженные в само культурное бытие и его внутри организующие».
Тема 4. Благословение и грех словом. Целительная сила внешнего слова, произносимого во Имя и во Славу Божию. Четыре степени совершенства человеческого слова.
Будем различать четыре степени совершенства слов внутреннего тезауруса-сокровища человеческой души. Две высших – это внутренние слова-логосы: святые слова и слова-догмы вероисповедания. Две низших, наиболее близких, понятных и доступных для изучения и общения – это внешние, произносимые вслух слова-лексемы. В переносном смысле это слова-метафоры, а в прямом смысле – слова, называющие вещи своими именами. Одно и то же слово, к примеру, данное при Крещении собственное имя человека, может быть, во-первых, святым, во-вторых – догматическим; в-третьих – метафорическим и, в-четвертых, прямым названием вещи (ведомого материального предмета, в том числе, живого человека).
Наивысшую степень совершенства человеческого логоса и логики представляют слова, вдохновленные Богом в сердце человека. Такие слова принято называть святыми. Они проникают в сердце как ремы-Глаголы Божьи в повелительном наклонении, к примеру, как Ветхозаветные заповеди «Не убий», «Не укради», «Не пожелай». Внутри преданного Богу сердца Божьи глаголы усваиваются, укореняются и прорастают уже в преображенном виде – как образованные от глаголов имена вещей (в том числе и действий, и явлений, и качеств), к примеру, как заповеди Нового Завета Христа «Блаженны нищие духом», «Блаженны алчущие и жаждущие правды», «Блаженны миротворцы».
Высшую, но послушную и подчиненную святым словам вторую степень совершенства внутренней логики представляют слова-логосы, усвоенные человеком из услышанных и прочитанных проповедей и нравоучений. Это слова-притчи, преобразующиеся в уме и сердце в догматы веры. Эти две высшие степени совершенства слов изначально только внутренние, неизреченные. Они Богвдохновенны. Святые и верные слова истины вечны и неизменны в своих смыслах и значениях. Их невозможно облечь во внешние формы без искажения и произнести по собственной воле без помощи Божьей:
«Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме. И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир. Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день. Ибо Я говорил не от Себя; но пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить. И Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная. Итак, что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец» (От Иоанна, 12:46-50).
Своевольный переход от внутренних высших слов истины к внешним словам, то есть от преданности и верности Богу к исповеданию и проповеданию того, в чем ты уверен, чреват искажениями истины, двусмысленностью и грехом в слове. Проповедники первых веков христианства произносили свои проповеди в состоянии профитии – полной преданности своих сердец, умов и уст Богу. Если тот, кто пророчествует, грешит против Духа истины в своих внешних словах, происходит смертный грех Богохульства:
«И всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого, прощено будет; а кто скажет хулу на Святаго Духа, тому не простится. Когда же приведут вас в синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить, ибо Святый Дух научит вас в тот час, что должно говорить» (От Луки, 12:11-12).
Третья, часто противостоящая святым словам и догматам вероисповедания степень, –это иносказательные воплощения внутренних слов, произносимые вовне в переносном смысле: метафоры (греческое сложное слово: мета- «пере» + фора «нос, несение» = «перенесение смысла»).
Наконец, четвертая, низшая и полностью принадлежащая земному царству степень совершенства человеческого слова – это внешние слова повседневной речи, произносимые в прямом смысле. Эти слова почти полностью послушны человеку и дают нам возможность называть вещи не по-Божески, не по-святоотечески и даже не по духу и букве своей народной культуры, а просто по-своему. Как хочу, так и называю и, главное, какое хочу придать значение, такое и придаю, а какое не хочу придавать – не придаю. В прямой внешней речи человек нарекает вещи не их языковыми именами, а по-своему. Выражение «называть вещи своими именами» двусмысленно: можно и нужно называть их именами, вдохновленными свыше и принятыми в народной языковой культуре, а называем часто просто по своей воле и разумению – как хотим и как удобнее. Главное – как попроще.
Опрощение внешних форм слов, являющееся, по моему глубокому убеждению, большой бедой и проблемой воспитания новых поколений народа, в современном языкознании принято воспринимать как естественное развитие русского языка в соответствии с духом времени. Духом времени (цайт-гейст) верующие люди называют князя мира сего…
Четвертая, низшая степень совершенства внешнего слова человеческого лексикона: собственное мнение. «Сколько людей, столько и мнений».
Третья, переходная от внешнего к внутреннему слову степень совершенства: сомнение. «Нам не дано предугадать, чем слово наше отзовется».
Вторая, высшая степень совершенства, присущая внутренним словам лексикона: верность. «Верую, Господи! Помоги моему неверию».
Первая и наивысшая степень совершенства человеческого слова: святость благодати Божьей.
«И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца. Иоанн свидетельствует о Нем и, восклицая, говорит: Сей был Тот, о Котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня. И от полноты Его все мы приняли и благодать на благодать, ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (От Иоанна, 1: 14-17).
Практические вопросы:
1) Какие степени совершенства слова принимаются во внимание в стандартных образовательных программах по русскому языку и словесности всех уровней?
2) В чем заключается главная опасность неверного и неблагоговейного восприятия, понимания и усвоения слов современного русского языка учащимися и всеми носителями русского языка?
3) Какими способами и методами можно исправить дело и осуществить в целях духовно-нравственного воспитания переход к приоритетному изучению и упорядочению святых и верных внутренних слов лексикона современных носителей русского языка?
Василий Семенцов